ОТДЕЛ
РЕЦЕНЗИЙ
|
ОТДЕЛ
РЕЦЕНЗИЙ |
|
|
|
|
Жиль Делёз. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по Юму. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. Пер. с фр. и послесловие Я.И. Свирского. М.: Per Se, 2001. – 480 с.
В конце 2001 года издательство «Per Se» повторило вышедший всего лишь несколькими месяцами раньше сборник переводов историко-философских работ Жиля Делёза. Настоящее издание, в отличие от предыдущего, замечательно тем, что в нем впервые на русском языке представлена работа «Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по Юму».
Следует заметить, что это первая самостоятельная историко-философская работа Делёза, она относится к 1953 году. За ней, уже в шестидесятые годы, следует целый цикл историко-философских исследований: «Ницше» (1962), «Критическая философия Канта» (1963), «Бергсонизм» (1966), «Спиноза» (1970) – все они также представлены в сборнике – и несколько позднее «Складка: Лейбниц и барокко» (1988). В те же шестидесятые годы выходят и его фундаментальные философские работы «Различие и повторение» (1968) и «Логика смысла» (1969).
Обращаясь к истории философии, Делёз опирается на те же самые принципы, которыми он руководствуется и в разработке собственных идей: философия начинается с постановки проблемы. Порой это может быть просто вопрос, но философия не стремится к ответам или решениям, она выдумывает понятия, концепты, посредством которых поставленная проблема разрабатывается – что можно сравнить с развитием музыкальной темы, – обнаруживая свои предпосылки и последствия.
«Философская теория, – настаивает Делёз в своих штудиях по Юму, – это тщательно разработанный вопрос и ничего больше: сама по себе философская теория состоит не в решении проблемы, а в разработке – до самого конца – того, что необходимым образом подразумевается в формулируемом вопросе». В философии речь идет не о «знании того, так или эдак выглядят вещи, дело в знании, правилен или нет, строг или нет вопрос, представляющий вещи в данном свете… является ли поставленный… вопрос самым строгим?» (с. 112–113).
В предисловии к английскому изданию «Эмпиризма и субъективности» (1991) Делёз рассуждает о возможной истории философии как каталоге имен философов и введенных ими понятий. Конечно, эти понятия несут на себе печать их автора: аристотелевская субстанция, декартовское когито, лейбницевская монада, кантовское априори, бергсоновская длительность и т.д. В этот ряд на счет Юма мы можем записать понятия веры, ассоциации идей, привычки. Однако простота подобной мысли не должна вводить нас в заблуждение. Что представляют собой эти понятия сами по себе без той проблемы, для развития и собственно постановки которой они были изобретены?
Исследования по Юму занимают здесь особое положение. И дело не только в том, что с них Делёз начинает цикл своих исторических исследований, но и в том, что разработка вопроса об эмпиризме, составляющая ядро этой работы, как и сама возможность постановки такого вопроса, лежат непосредственно в русле дальнейшего движения мысли Делёза к тому, что он назовет трансцендентальным эмпиризмом.
Свое чтение Делёз начинает с выявления того, что, собственно, составляет суть проблемы Юма. Претензия Юма – создать философию как науку о человеке, или – следуя названию его основного трактата – науку о человеческой природе. Но человеческая душа как психологическое образование не обнаруживает в себе необходимых черт постоянства для того, чтобы быть предметом науки. Ведь душа как нечто «данное» не представляет собой ни собрания идей, ни системы, скорее это «коллекция без альбома, пьеса без театра, поток восприятий», – скажет Делёз (с. 9). «У нас нет ни малейшего представления о том месте, в котором разыгрываются эти сцены, и о том материале, из которого этот театр состоит», – заметит Юм. В этом Делёз усматривает истоки проблемы, которая будет занимать Юма: как душа становится человеческой природой, или как душа становится субъектом? Как воображение становится способностью? – ведь само по себе воображение «не природа, а только фантазия». Мы не находим постоянства ни в тех идеях (это не свойство самих идей), которыми мы обладаем, ни в том способе, каким идеи связываются в воображении (это не свойство нашего воображения): здесь все происходит случайно. Но если существует всеобщность идеи – а это нам остается принять как факт, – то она проявляется не как свойство данной идеи, а как «роль», которую идея разыгрывает под влиянием «других принципов» (с. 10).
Что же это за «другие» принципы? Постоянство и единообразие существуют, по Юму, благодаря тому, что «идеи ассоциируются в воображении», а страсти или привязанности сообщают идеям смысл и направление. Ассоциация – с ее принципами смежности, сходства и причинности – не свойство воображения, а то, что аффицирует последнее. Это – качество, которое объединяет идеи, но это не качество идей самих по себе. Связи и принципы единства, которые принципы ассоциации сообщают идеям, как и направление действий, определяемое привязанностями души и привычкой, суть «первоначальные качества человеческой природы». При устранении принципов ассоциации и привязанностей, говорит Юм, «человеческая природа должна немедленно прийти к гибели и разрушению».
И здесь Делёз обнаруживает у Юма «единственно возможное» основание эмпиризма: «ничто в душе не выходит за пределы человеческой природы потому, что именно человеческая природа – в своих принципах – выходит за пределы души; ничто и никогда не является трансцендентальным» (с. 11).
Конечно, то, что мы – субъекты, то, что мы говорим обобщениями, верим и устанавливаем отношения, – все это «факт и практика». Есть «фактическая» сторона познания, которая выражается в трансценденции, в выходе за пределы того, что знаешь. И в этом смысле проблема Юма – «чисто эмпирическая». Но эта сторона познания для него заключается в том, что такие «практики» выражаются в форме идеи лишь при условии противоречивости последней (как, например, это обнаруживается в несовместимости между абстрактной идеей и собственно природой идеи). Это противоречие Делёз принимает на роль основного принципа: Юм, говорит Делёз, «начинает с него»; данное противоречие тянет за собой поле отношений с другими – «приводит в ужас и смущение то безнадежное одиночество, на которое меня обрекает моя философская система», – напишет Юм в заключении первой книги Трактата. И в то же время противоречие это становится принципом предлагаемого Делёзом прочтения и понимания Юма, раскрывающим перед нами веер его проблем и понятий. В этом противоречии фиксируется, что данные и опыт имеют двойной смысл. С одной стороны, данное выступает как собрание идей, как опыт– то, что нам дается в душе и не выходит за ее пределы, с другой – нам дан и выход за пределы души, «он дан как практика, как привязанность души и как впечатление рефлексии» (c. 17) – в душе под влиянием воздействующих на нее принципов устанавливается эмпирическая субъективность, которая выходит за пределы опыта, т.е. существует данное как отношение, не зависящее от идей.
Суть эмпиризма Юма, заключает Делёз, состоит в постановке вопроса о субъекте, «ибо Юм ставит вопрос о субъекте и излагает его в следующих терминах: субъект устанавливается в данном». Только исходя из этого вопроса мы можем выдвигать против Юма какие-либо возражения, и именно относительно этого вопроса мы можем высказывать претензии к его строгости. «Юм представляет условия возможности и критику вопроса в следующей форме: отношения внешни к идеям. Что касается атомизма и ассоцианизма, то они лишь импликации (курсив мой. – А.П.), развиваемые из так поставленного вопроса» (с. 113).
Можно сказать, что этот вопрос, раскрывает своего рода поверхность внешнего, которая задает индивидуальный план мысли философа и на которой только и возможно пересечение его мысли с мыслью другого. Именно в этом вопросе Кант и возражает Юму – вопрос кажется ему некорректным и должен, в его понимании, быть поставлен иначе. Здесь проходит линия их встречи и здесь они расходятся. «Если мы говорим, – замечает Делёз, – что Кант понял сущность ассоцианизма, то потому, что он понял ассоцианизм, исходя из проблемы, и потому, что он критиковал ассоцианизм, исходя из условий этой проблемы» (с. 115).
И тут возникает вопрос, но уже для нас: не попадаем ли мы в ту же ловушку, о которой в случае с Юмом нас предупреждает Делёз, когда рассуждаем об эмпиризме самого Делёза, уповая на тотальность различия и дифференциации? Не остаемся ли мы лишь с импликациями из «так поставленного» Делёзом (каким вот только образом?) вопроса?
Заказы можно
направлять по адресу:
Издательство «Три квадрата»,
Москва 125319, ул. Усиевича, д. 9, тел. (495)
151-6781, факс 151-0272
e-mail triqua@postman.ru
Редактору «Синего дивана», Елене
Владимировне Петровской,
можно написать в Институт «Русская
антропологическая школа»
raschool@mail.ru
